Страх — это ключ - Страница 19

Он зашел в будку, снял телефонную трубку и нажал на кнопку. Тяжелые ворота медленно и беззвучно раскрылись.

— Осталось только встретить ров и опускную решетку, — пробормотал Яблонски, когда мы медленно двинулись вперед. — Приглядывает за двумястами восемьюдесятью пятью миллионами этот старый генерал — электрические заборы, патрули, собаки и прочее. Да, леди?

Она промолчала. Мы проезжали мимо большого гаража на четыре машины, построенного в виде навеса без дверей, и я увидел, что не ошибался насчет автомобилей — в гараже стояло два «роллс-ройса»: один песочного цвета, а другой цвета вороненой стали. Кроме них в гараже стоял еще «кадиллак», наверное, для поездок по магазинам.

Яблонски снова заговорил:

— Старый идиот в маскарадном костюме, англичанишка. Где вы подобрали этого маменькиного сынка?

— Хотела бы я посмотреть, как бы вы сказали ему это без пистолета в руке, — тихо ответила девушка. — Он работает у нас уже три года. Девять месяцев назад трое в масках устроили нам аварию. В машине находились только Кеннеди и я. Эти в масках были вооружены. Один мертв, а двое других до сих пор в тюрьме.

— Удачливый маменькин сынок, — пробурчал Яблонски и надолго замолчал.

Узкая и длинная, с массой поворотов асфальтированная подъездная дорога была с обеих сторон густо засажена деревьями. Небольшие ветви вечнозеленых виргинских дубов и свисающие пучки испанского бородатого мха царапали крышу и борта машины. Внезапно деревья расступились, и в свете фар мы увидели за построенной уступами гранитной балюстрадой и усыпанной гравием террасой дом генерала.

«Обычный фамильный дом», — сказала девушка. Только на семью человек из пятидесяти. Он был выстроен в колониальном стиле еще до Гражданской войны, с огромным двухэтажным портиком на колоннах, интересной ломаной крышей и таким количеством окон, что мойщику, похоже, приходилось работать, не покладая рук, круглый год. Над входом висели два старомодных каретных фонаря с мощными электрическими лампами. Под ними стояли члены комитета по организации торжественной встречи.

Я не думал, что нас будут встречать подобным образом, подсознательно ожидал, что нас встретит дворецкий и с почтением и церемониями проводит в библиотеку, где перед потрескивающим огнем камина будет сидеть и потягивать скотч генерал. Что, если хорошенько поразмыслить, довольно глупо. Когда с нетерпением ждете возвращения попавшей в беду дочери и зазвенит дверной звонок, вы не станете потягивать виски, если вы хотя бы наполовину человек. Шофер предупредил их — отсюда и комитет по организации торжественной встречи.

Дворецкий тоже присутствовал. Он спустился по ступеням портика с огромным зонтом в руках. Он вовсе не напоминал дворецкого — пальто слишком тесно облегало его, как это было популярно у гангстеров времен запрета на продажу спиртных напитков, а лицо его никоим образом не портило этого впечатления. Он казался двоюродным братом Валентино — телохранителя из зала суда, — а может, и более близким родственником. У пего был даже такой же сломанный нос. Странный вкус у генерала в отношении дворецких, особенно по сравнению с его выбором шофера.

Но дворецкий оказался достаточно вежливым, по крайней мере до тех пор пока не увидел, кто сидит за рулем, а когда увидел, он обошел машину спереди и довел Мери Рутвен под зонтом до портика, где она бросилась в объятия своего отца и повисла у него на шее. Яблонски и мне пришлось идти под дождем. Мы вымокли, но никого это, похоже, не волновало.

К тому времени девушка уже оставила папину шею в покое, и я хорошенько рассмотрел его. Это был чрезвычайно высокий, худой, но не слишком, человек в серебристо-белом льняном костюме. Цвет костюма хорошо сочетался с цветом его волос. Вытянутое худощавое лицо похоже на лицо Авраама Линкольна. Почти половину лица закрывали пышные усы и борода. Блэр Рутвен не производил впечатления крупного бизнесмена, но с его 285 миллионами долларов он в этом и не нуждался.

— Прошу вас, джентльмены, — вежливо пригласил генерал. Мне стало интересно, включил ли он меня в число трех мужчин, стоявших в тени портика. Это казалось маловероятным, но я все равно двинулся внутрь дома.

У меня не было другого выбора, и не только потому, что ствол маузера Яблонски упирался мне в поясницу, но и потому, что другой мужчина, который только что вышел из тени, тоже держал в руке пистолет. Толпой мы пошли по огромному залитому светом канделябров холлу с мозаичным паркетным полом, по широкому коридору и вошли в большую комнату. Как бы то ни было, насчет комнаты я не ошибся: это была библиотека с ярко горевшим камином. Слегка маслянистый запах переплетов тонко выделанной кожи приятно смешивался с ароматом дорогих сигар «Корона» и первоклассного шотландского виски. Я заметил, что здесь не было никого, кто курил бы сигары. Стены, не занятые книжными полками, были выложены панелями из полированного вяза. Кресло и канапе, обитые темной золотистой кожей и плюшем «мокет», шторы из переливчатой золотистой ткани, ковер бронзового цвета во весь пол... Его ворсинки при сильном сквозняке будут колыхаться и перекатываться волнами, как пшеница летом под ветерком. Колесики кресел настолько глубоко погрузились в ковер, что их почти не было видно.

— Виски, мистер... Как вас? — спросил генерал Яблонски.

— Яблонски. Ничего не имею против, генерал, выпью, пока я здесь жду.

— Ждете чего, мистер Яблонски? — генерал Рутвен тихо задал свой вопрос приятным голосом. Когда на вашем счету 285 миллионов долларов, то необязательно орать, чтобы вас услышали.